Грустный цирк

Снимая сказку, легко впасть в непростительный режиссерский грех: акцентировать безусловность того или иного, "волшебного" или "подлого" мира. Сергею Бодрову удалось избежать подобного. Зритель так до конца и остается в неведении, действительно ли медведь преображался в атлетического любовника, или это фантазия одинокой и томимой телесным жаром девочки. Все целомудренно смазано: хотите верьте, хотите - нет.